В жаркие июльские дни 1941 года, в обычном молдавском селе Пепень случилась трагедия. Одна из многих произошедших с евреями в те страшные годы.
Из воспоминаний А. Вулпе-Пепеняну:
Ранним утром 13 июля 1941 года в село вошли немцы. После обеда появилась группа жандармов, возглавляемая старшиной Ионом Бордей. В центре села, заполненном людьми, он объявил, что военнообязанные, резервисты и допризывники должны явиться на жандармский пост.
Через некоторое время, вооруженные, они выходили оттуда группами, каждая во главе с жандармом и стали выгонять евреев из домов. Мы видели, как еврейские семьи, с домашним скарбом в руках, под конвоем шли к зданию примэрии. Среди них были и мои одноклассники. Молча они махали мне рукой. Никто не подозревал, что это было последнее прощание.
Вечером, когда солнце спряталось за холм, я вернулся домой, взволнованный и напуганный пережитым. Все было, как обычно. Мама подоила корову и кипятила молоко, отец подбрасывал в огонь сухие початки кукурузы. Рассказал об увиденном. Отец что-то пробормотал, я разобрал лишь: «Так на войне». Мама перекрестилось и, подняв глаза к небу, произнесла: «Спаси, Господи, наше село от военных бедствий».
Из воспоминаний А. Заславского:
За один день в помещение примэрии были заключены старики, дети, беременные женщины – более 300 евреев, не только местных, но и беженцев из Бельц, Теленешт и других местечек. Закрыли их в четырех комнатах с зарешеченными окнами. Не подпускали никого. Четыре дня июльской жары без воды и пищи, униженные, в страхе и ужасе – трудно даже представить, что пережили эти люди.
Из воспоминаний А. Заславского:
Братья Давид и Авраам Клингеры до войны были хорошо знакомы с бывшим префектом Котеля и рассчитывали с его помощью облегчить положение заключенных. Утром они попросили у И. Бордея подводу, чтобы съездить к г-ну Котеле в Бельцы, Братья получили разрешение на эту поездку вместе с семьями. На подводе в сопровождении двух жандармов они выехали в направлении Бельц. В трех километрах от Пепен жандармы спрыгнули с подводы и расстреляли всех, не пощадив и восьмидесятилетнюю мать Клингеров. Только двенаднатилетнему сыну Давида в суматохе удалось укрыться на кукурузном поле. У жандармов оказались пособники. Проходящие мимо двое жителей Романовки за часть имущества Клингеров помогли завершить черное дело. Сознательно не называю фамилии их и некоторых других исполнителей кровавой бойни. Их уже нет в живых, а их потомки, по-моему, не должны нести моральной ответственности за злодеяния дедов и отцов.
Из воспоминаний А. Вулпе-Пепеняну:
…Под вечер со стороны села Рэзэлей раздались выстрелы. Командир жандармского поста поднял тревогу: “Селу угрожает опасность, вместе с частью Красной Армии идут жиды из Капрешт, чтобы освободить арестованных и вместе с ними поджечь село”.
Часть жителей вышли защищать село, часть осталось с И. Бордей в селе.
По приказу командира допризывникам раздали винтовки и патроны, показали, как их заряжать. Надо было держать винтовки на изготовке и по команде отдавать их жандармам. Двери помещения, где держали евреев, были заперты. Охранники из местных стояли у окон. Для них самих было неожиданностью, когда Бордей бросил гранату в комнату, где содержались мужчины. Жандармы начали стрелять в окна. Из всех, кто там находился, в живых остались только Зося Талпалацкая и ее двоюродный брат Мошка, мой одноклассник.
Из воспоминаний А. Заславского:
В стращной пепенской мясорубке удалось спастись единицам. Двое их них: моя супруга Софья Заславская и ее двоюродный брат Михаил Талпалацкий были заперты в здании примэрии. Когда началась стрельба раненный Сруль Талпалацкий, отец Софьи, выпрыгнул из окна с дочерью и племянником. Им удалось скрыться. Уговорившись с детьми встретиться за селом, он огородами направился к дому, чтобы взять самое необходимое. По дороге от боли потерял сознание. Очнувшись, позвал на помощь. На голос вышел сосед с мотыгой в руках и … «помог». А ведь еще несколько дней тому назад они мирно беседовали…
За полночь все затихло. К месту расправы подогнали несколько десятков подвод, на которые свалили трупы. Их вывозили за село и сбрасывали в каменные карьеры. Выживших добивали. Очевидцы вспоминали тринадцатилетнюю дочь учителя Меера Турчина. На глазах девочки убили мать, а ее, израненную, в беспамятстве, бросили на подводу поверх мертвых тел. В бреду, она молила лишь о капле воды, но никто не осмелился подойти. Девочку скинули на дно ямы, забросав трупами. Сергей Гросу, который принимал участие в этой страшной трагедии, рассказывал потом, что, когда Ион Бордей узнал, что в груде тел есть и живые, он распорядился «проверять» трупы. Перед погрузкой один из жандармов штыком пробивал голову или грудь. Утром пригнали несколько испуганных женщин и призывников, которых заставили отмывать это страшное место. Их еще долго преследовал ужас увиденного. Водосточная канава была полна крови. Весь день село провело в оцепенении от пережитого.
Через несколько дней в Пеленах была создана комиссия, состоящая из примара, нотариуса, начальника налогового управления, командира жандармского поста и отставного офицера румынской армии. Их сопровождали добровольцы из тех, кто принимал участие в расправе. Комиссия должна была реквизировать имущество евреев. Останавливались в каждом доме. Ценные вещи погружали на подводу, после этого примар называл фамилию отличившегося, удостоенного права унести остальное. И они, кто, гордясь, кто, стыдясь, уносили оставшийся скарб из домов, еще недавно полных жизни. А те, кто помогал жандармам, кто участвовал в убийстве, пользовались особыми привилегиями. Командир поста И. Бордей уважительно называл их «героями нации», им выделялись бесплатно лучшие земельные наделы.
Из воспоминаний А. Вулпе-Пепеняну:
Хочу вернуться к истории ушедшего от расправы сына Давида Клингера, спрятавшегося в кукурузе. Обессиленный и перепуганный мальчик бродил по полям и на третий день вышел к овчарне. Чабаны накормили его, высушили одежду, уложили спать. Всю субботу он провел с ними. В селе распространился слух, что на овчарне появился мальчишка-еврей. За ним послали жандарма, который привел ребенка в село. Народ молча смотрел на мальчика в коротких штанишках, который оглядывался и здоровался со знакомыми. Мы, его одногодки, пробовали заговорить с ним, но жандарм нас отгонял. Напротив дома своего дяди Аврума он остановился и попросил разрешения взять что-нибудь из вещей. Жандарм запретил и завел его во двор поста. Спросил у И. Бордея, что с ним делать, и получил ответ: «То же, что и с остальными». Ребенку вроде бы позволили по тропинке свернуть к дому дяди. Вслед ему пошел жандарм. Последовали два выстрела…
Из воспоминаний А. Заславского:
Через 30 лет после трагедии, в 1971 году на сельском сходе было принято решение поставить памятник на месте дома, где в июле 1941 были уничтожены 326 евреев. Правление колхоза заказало во Львове скульптуру. Спустя два месяца ее привезли в Пепены, где 10 июля должны были открыть монумент. Но инициатива показалась подозрительной руководителям района. С тех пор то, что мыслилось как памятник невинно убиенным, и могло бы стать не только напоминанием о трагедии, но и предостережением на будущее, валяется на колхозном складе.
Сейчас, пока еще живы те, кто видел этот ужас, мы просто обязаны поставить этот памятник на месте их расстрела или там, где они похоронены. Дети и внуки могут не простить нам короткую память.
Село Пепень (Пепены) Сынжерейского района. По переписи 1930 года в коммуне Пепены (в нее входили села Пепены, Преплица, Балашешты, Славянка, Рэзэлей) жило 216 евреев. Только пепенская еврейская колония состояла из двадцати девяти семей. Среди евреев были портные, сапожники, скорняки, красильщики. Самыми зажиточными были торговцы.
Аарон Заславский. Уроженец Пепен, он приложил много сил, чтобы сделать передовым местный колхоз, которым долго руководил. За это был удостоен самой высокой советской награды Ордена Ленина. С 1977 года и до своего ухода из жизни Аарон Заславский возглавлял администрацию села.
Его жена Софья Талпалацкая, спасенная вместе своим двоюродным братом Михаилом семьей Заcлавских, 35 лет заведовала почтовым отделением. После смерти мужа уехала в США к своим детям и внукам. Воспоминания написаны в 1991 году и найдены в архиве историка И.Б. Головатого.
Андрей Вулпе-Пепеняну:
Родился и вырос в Пепенах. Закончил педучилище и исторический факультет университета. Работал учителем в родном селе. Воспоминания записаны в ноябре 1999 года.
Памятник жертвам Холокоста в селе Пепены Сынжерейского района. В 1971 году по решению сельского схода был заказан памятник. Более 30 лет скульптура пролежала на складе, не получив разрешения на установку от советских властей. Благодаря материальной помощи доктора Стива Маклера и его семьи из города Гринсборо (штат Северная Каролина, США) и при участии Ассоциации еврейских организаций г. Бельцы (председатель Лев Бондарь) в 2004 году монумент был открыт.
Многие подробности пепенской трагедии никогда уже не станут известными, не заговорят жертвы, уходят последние свидетели. Но и от того, что мы знаем, веет пещерным ужасом, хотя исполнителем зверства были, казалось бы, обыкновенные люди. Не те, чужие, говорящие на немецком языке, а те, которые жили бок о бок с жертвами. Самым страшным, как подчеркивали многие выжившие в Холокосте евреи, было огромное потрясение от того, что убивали или отворачивались от убийств соседи, коллеги, приятели, те, с кем вместе пили вино, смеялись одним шуткам, плакали об одном горе.
Мы не знаем и никогда уже не узнаем, что чувствовали оставшиеся в живых люди, пережившие эту трагедию, как ходили по этим улочкам, как жили, дышали одним воздухом… И почему вернулись.
Пепены — только одно имя на страшной карте, где отмечены места массового уничтожения евреев: Единцы, Маркулешты, Вертюжаны, Рышканы, Дубоссары, Резина, Радоя…
При подготовке материала использованы:
«Ни давности, ни забвения..», 2004 г. Кишинев, Кишиневский еврейский общинный центр. Редактор Д. Шлаен
«Холокост в Молдове Факты, только факты», 2007 г. Кишинев. Составитель М. Беккер
Данная статья подготовлена в рамках проекта «Незажившие раны Холокоста» при поддержке Национального мемориала Катастрофы и Героизма «Яд ва-Шем» и финансовой поддержке Филантропической группы “Генезис”